Заметка о психической катастрофе

В одной из лекций Нины Савченковой (цикл о Бионе) она упоминает английского археолога Ч.Л. Вулли, и его работу по исследованию царского некрополя в шумерском городе Ур. В книге, посвящённой этим раскопкам, Вулли мимоходом сообщает, что для некрополя (комплекс погребений, кладбище со склепами и подземными комнатами) обычно выбиралось место, раньше бывшее свалкой. Это объяснялось тем, что там точно никто не живёт. И вот, прямо на бывшей свалке, среди сгнивших отходов, возводятся каменные здания, камеры, надгробия. Вместе с царскими семьями хоронят массу людей (по их же воле), бывших придворными, прислугой, воинами, музыкантами. Процесс сопровождается живой церемониальной музыкой, торжеством. А заканчивается тем, что все по очереди делают глоток из чаши с ядом. В тех же захоронениях оставлялось бесчисленное количество золота и прочей драгоценной утвари. Спустя несколько столетий некрополи стали подвергаться разграблению: кто-то жаждал грубой наживы, другие хотели написать захватывающую дух статью и передать найденное в музей. Бион обращает внимание на то, как с самого начала смешиваются здесь возвышенное и низменное. Сакральное перемешивается с грязью, гнилью (а впрочем, и построено оно было на остатках мусора), смертью; оскверняется так, что уже нельзя отличить одно от другого. Здесь он проводит аналогию с двойной перспективой психической реальности. В психике тоже нет чёткой грани между хорошим и плохим, чистым, очищенным и навсегда загрязнённым, непригодным. Мы отравляем то, что любим. Создаём прекрасное, когда в распоряжении почти ничего нет, кроме руин. Подло разворовываем собственные ценности, собираемые годами, превращая их в прах. Там, где Фрейд принялся бы искать что-то значимое, ещё не разрушенное, копошась в грудах трухи и сора, Биону становится важен сам факт подобного разрушения, который он приравнивает к психической катастрофе.